– И у тебя седина, – тихо произнес, наконец, Леонтий Федорович и провел рукой по белой пряди в волнистых волосах жены, – но с ней ты еще лучше…
– Папа…
Леонтий Федорович опустил глаза; рядом с ним стоял Тотик.
– Заговорил, мой мальчик? Что скажешь?
– Папа, скажи… – еле слышно начал Тотик и вдруг запнулся, взволнованный.
– Что сказать, Тотик?
– Скажи… тебе руке… очень больно?
– Нет. Сейчас уже не больно.
Тотик вздохнул с облегчением. Видимо, этот вопрос все время мучил его.
– Ну скажи еще что-нибудь, Тотик, – попросил Леонтий Федорович, подняв за подбородок голову мальчика.
Тотик чуть нахмурился и посмотрел прямо в глаза отца строгим и напряженным взглядом.
– Я больше не хочу, чтоб меня звали Тотиком, – твердо произнес он. – Я уже не маленький. Я – Ваня.
– Хорошо, – серьезно ответил Леонтий Федорович. – Да, я вижу, ты уже больше не Тотик. Ты – Ваня.
* * *
Девочки вошли в «классную» и остановились:
– Все как прежде! Даже полочки! – радостно воскликнула Люся.
– Все как прежде, только мы уже не прежние, уже не дети, – возразила Катя, – и все должно теперь пойти по-другому, по-новому.
– Конечно! – Наташа решительно кивнула головой. – Вот я не умею объяснить, – взволнованно заговорила она, – а только и я так чувствую. Вот, когда мы сейчас ехали с вокзала, и Ленинград такой прекрасный, и везде все отстраивается, и у папы на столе начата какая-то новая работа, и Яков Иванович такой бодрый, деятельный… Понимаете, девочки, и у меня руки чешутся что-то сразу начать делать… учиться… работать…
– Да, да! – подхватила Катя. – Ведь так много-много у нас впереди… Ты вот, Наташа, уже нашла свое место, – будешь художницей. А мы с Люсей…
– А я непременно – педагогом-дошкольницей! – перебила Люся. – Мне так нравится с маленькими!
– А я вот еще не решила, кем быть, – продолжала Катя, – я еще буду искать. И найду, конечно! Ведь главное – надо непременно быть нужной, что-то вносить в жизнь… И еще, знаете, – что мне вдруг вспомнилось?!. Помните «Вихрашку»? Помните, как ее отец говорил своим воспитанникам: «Будьте такими, чтобы людям всегда было около вас тепло и весело!» Помните?
– Ой, верно! Давайте, девочки, и будемте такими! – так и просияла Люся.
– Девочки! А мне вот что сейчас вспомнилось! – воскликнула Наташа с загоревшимися глазами. – Помните, мама нам недавно рассказывала, как Герцен с Огаревым поклялись на Воробьевых горах посвятить свою жизнь борьбе за счастье народа? Вот и мы – давайте сегодня, в этот чудесный первый день в Ленинграде – поклянемся все наши силы отдать нашему народу, нашей Родине!
– Да! Да! Поклянемся! – горячо поддержали ее Катя и Люся.
И все три девушки, крепко взявшись за руки, подняли их над головами и произнесли громко и торжественно:
– Клянемся!
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Старейшая детская писательница Елена Николаевна Верейская родилась в декабре 1886 года, в семье профессора-историка Н. И. Кареева в Петербурге. Здесь она окончила гимназию, а затем и Высшие (Бестужевские) женские курсы.
Еще в детстве, вместе с братом, она пишет пьесы, пытается писать рассказы, но главным образом сочиняет стихи.
– Сочинять я начала в детстве. Много читала. Увлекалась произведениями М. Ю. Лермонтова и А. С. Пушкина. За ними первое место всегда занимал И. С. Тургенев. И до сих пор я продолжаю любить его и перечитываю его произведения, – говорит Елена Николаевна.
В 1910 году в журнале «Вестник Европы» было напечатано ее первое стихотворение, а затем и еще в этом журнале стали появляться стихи и рассказы молодой писательницы, под девичьей фамилией Елена Кареева.
В 1917 году, проводив мужа на фронт, Е. Н. Верейская уехала с детьми в Смоленскую губернию. Живая и жизнерадостная, она и здесь, в деревне, находит свое место: занимается крестьянским трудом, работает учительницей, библиотекарем.
До 1919 года Елена Николаевна учила детей старшего класса сельской школы, знакомила их с русской литературой, историей и географией. А когда в сельский Народный Дом из помещичьих усадеб были свезены книги, Елена Николаевна, по предложению сельского совета, создала библиотеку и с увлечением работала библиотекарем, организовала драматический кружок художественной самодеятельности и руководила им. Она не только участвовала в спектаклях, но и писала для кружка пьесы.
Тесное общение с народом способствовало внутреннему росту писательницы, внесло много интересного, истинно романтического в ее творчество. С большой теплотой Елена Николаевна вспоминает об этом периоде в ее жизни, насыщенном богатыми событиями. До сих пор она ведет переписку с некоторыми кружковцами и готовит роман о первых днях в деревне после революции 1917 года.
Осенью 1922 года Елена Николаевна Верейская вернулась в Петроград. Вскоре после возвращения она становится активным участником «Кружка детских писателей», которым в то время руководил талантливый писатель и зачинатель советской детской литературы – С. Я. Маршак. Здесь, в этом кружке энтузиастов, начинали свой творческий путь в детской литературе В. В. Бианки, Б. С. Житков, Е. Я. Данько, Т. А. Богданович, Н. Л. Дилакторская и другие детские писатели.
Посещение кружка определило дальнейший путь Е. Н. Верейской. Она твердо решает посвятить свое творчество детям.
Первая повесть для детей «Сережка в деревне» была горячо принята маленьким читателем. Эта повесть положила начало плодотворной творческой работе писательницы в детской литературе.
Начиная с 1925 года, стихотворения, рассказы и повести для детей Елены Николаевны печатались во многих журналах нашей страны. Лучшие ее произведения неоднократно выходили отдельными изданиями.
В годы Великой Отечественной войны Елена Николаевна работает в военном госпитале и не только выполняет обязанности дружинницы, но и пишет рассказы, читает их раненым бойцам и офицерам.
Свыше тридцати пяти лет пишет для детей Елена Николаевна Верейская. После Великой Отечественной войны она написала цикл историко-революционных рассказов, объединенных в сборниках «Памятный день» и «В те годы», повести «Три девочки» и «Отава».
В настоящее время Елена Николаевна продолжает работать над новыми книгами для детей. Она уже закончила рассказ для дошкольников и пишет новые рассказы об участии подростков и революционной борьбе 1905 – 1917 годов.
Notes